Эффект вроде есть и его вроде нет
В докладе Всемирного банка, посвященного российской экономике утверждается, что на настоящий момент импортозамещение оказало лишь незначительное влияние на рост экономики и перераспределение факторов производства. Это подразумевает, что процесс диверсификации идет медленно«. На вопросы журнала «Системный администратор» («БИТ») отвечает Павел Рыцев, ИТ-директор, руководитель Центра компетенции по импортозамещению и Open Source в ALP ITSM.
1. Согласны ли вы с выводом Всемирного банка? Да? Нет? Почему?
Согласен с самим утверждением, но не с выводом. Если говорить об ИТ, то здесь ситуация достаточно противоречивая. С одной стороны, ясно: чтобы получить взрывной экономический рост, нужно создавать конкурентные продукты, которые заместят те, что есть сейчас. Хотя бы на том же уровне, а лучше — на более высоком. И внедрять в несколько раз большее число ИТ-проектов, чем сегодня. Но пока ИТ-продуктов действительно мирового уровня у нас не так много. А о новых продуктах с тем же или более широким функционалом, и о росте числа проектов говорить не приходится. Поэтому и значимого экономического эффекта в разработке по-настоящему конкурентного замещающего ПО я пока не ожидаю. С другой стороны, политика импортозамещения стартовала буквально вчера. И изменения, о которых я говорил, за пару лет никак не сделаешь. Тем более, если учесть недоверие рынка: заказчиков, инвесторов и даже самих российских ИТ-компаний.
Конечно, есть и другие пути, позволяющее госкомпаниям и крупной коммерции серьезно сократить издержки на лицензирование и при этом получить первоклассные продукты. Я говорю о широком использовании открытого ПО. Но время по-настоящему серьезный переход на него и массовая оценка эффекта придет через 2-3 года после потокового старта импортозамещающих проектов, когда можно будет максимально точно, четко и правильно подсчитывать все эти крайне неравномерные затраты, показывающие реальную стоимость владения замещающим решением.
Иными словами, когда можно будет учесть все составляющие, включая траты на внедрение, на качественную, зрелую поддержку, на обязательное эволюционное развитие таких проектов. Причем, в каждой конкретной компании.
А пока импортозамещение еще не стало способом заработать, т.к. для этого нужно сначала создать по существу новое предприятие или их кластер, продукт или стек продуктов, которые могут эффективно бороться с конкурентными не только на внутреннем, но и на внешних рынках и приносить в Россию ощутимые деньги (ERP от «1С», антивирусные системы, решения для резервного копирования и пр.). Много ли ИТ-компаний действительно идут по этому пути? Пока не знаем. В публичной сфере сейчас, скорее, преобладает демонстрация лояльности к новому курсу правительства.
Иначе и быть не может, ведь инерция и заказчиков, и поставщиков крупных ИТ-решений всегда велика. А тут — всё новое. И, конечно, многие влиятельные игроки ИТ-рынка очень не хотят отходить от давно наработанных схем, подходов и продуктов, потому что это обойдется многим из них неоправданно дорого — и ресурсно, и материально, и репутационно.
Заказчикам же нужна уверенность, что поставщики решений уже не на бумаге, а на деле гарантированно уберегут их от глобальных разочарований в выбранном ПО, в надежности работы построенных не нем ИТ-решений. А дать такие гарантии и отработать их смогут только те ИТ-компании, которые системно и тщательно готовились к повороту на новый курс. Кто нарабатывал стек компетенций, технологические и организационные решения, развивал персонал, не страшась инвестиций в редкие и дорогие кадры, в разработку подходов и т.д.
2. Участвует ли ваша компания в государственной программе импортозамещения?
Да. Импортозамещение для нашей компании — один из четырёх основных факторов роста. Притом, что мы уже больше года интенсивно работаем в этом направлении, мы вполне реально оцениваем тот гигантский объем усилий, который еще должны будем вложить в создание комплексной схемы замещающих продуктов и в последующее развитие работы Центра компетенций и партнерской сети.
К настоящему моменту у нас уже есть порядка 20 внедрений, полностью подходящих под определение замещающих. Причем среди них, например, есть и очень масштабный проект в крупной государственной компании (300 замен ОС Windows + MS SQL на 300 комплексов ОС Windows + PostgreSQL). И мы более чем готовы переводить корпоративных клиентов на стек открытого и российского ПО, уберегая крупных и средних корпоративных заказчиков от разочарований, обеспечивая им требуемое высокое качество ИТ-обслуживания и давая им всю необходимую информацию по продуктам, процессу перехода, подводным камням и плюсам.
Но еще раз подчеркну: экономически импортозамещение — это игра «в долгую». Потому что сильные разработчики российских продуктов, да и развитые свободные продукты за год-два не вырастают, как и опыт реальных проектов, и компетенции по ним. Над этим всему рынку нужно будет много работать. Тем более, что процесс замещения идет не «снизу» (от разработчиков, от развитых и доросших до полноценных игроков стартапов), а сверху — от правительства, что порождает дополнительные сложности.
Однако один очень сильный позитивный эффект импортозамещения я вижу уже сейчас — это возможность более уверенного и обоснованного разговора с западными вендорами. Эта уверенность строится на том, что у нас уже сформирован реестр замещающего оборудования и ПО. Есть и отработанные ИТ-процессы поддержки импортозамещающих проектов с участием российского реестрового и свободного ПО. Т.е. у нас есть опора, пусть пока и не совершенная, но благодаря которой мы вполне можем получить реальный «цифровой суверенитет». Пусть это будет непросто, но мы это можем. Правда, и акцент импортозамещения тогда меняется — в сторону информационной безопасности и реальной технологической независимости.
3. Что необходимо для того, чтобы импортозамещение стало более эффективным?
Уже имеющиеся и декларированные инструменты более чем достаточны — преференции в госзакупках, построение собственных наукоемких производств, создание сильной школы ИТ-специалистов с редкими и глубокими компетенциями по российскому реестровому и свободному ПО. Нужно только, чтобы они полностью встроились в рынок и жизнь. А вот повышать градус протекционизма уже нежелательно — он должен оставаться здоровым. Тогда как его чрезмерное нагнетание грозит ростом «нежизнеспособных уродов», т.е. продуктов, которые никому не нужны, кроме тех, кого добровольно-принудительно заставили ими пользоваться.
4. Изменили ли вы программное обеспечение в своей компании на отечественные образцы?
У крупных и средних корпоративных заказчиков мы активно внедряли и продолжаем внедрять отечественные ERP-системы («1С»). А также продукты российских ИБ-вендоров (Kaspersky).
Что касается ветки импортозамещения, связанного со свободным ПО, мы более шести лет используем зрелые, гибкие и проверенные продукты, которые отлично подходят как под наши внутренние задачи (реактивное и проактивное выявление ИТ-инцидентов и ИТ-проблем у корпоративных клиентов, у которых работают территориально распределенные гетерогенные инфраструктуры; отслеживание «здоровья» ИТ у заказчиков в режиме реального времени, плановое наращивание ИТ-зрелости клиентов, постоянная объективизация комплексных KPI для ИТ-специалистов), так и под задачи заказчиков (модернизация, рост надежности и отказоустойчивости ИТ-инфраструктур за разумные деньги).
Готов к запуску ряд действительно инновационных услуг, ориентированных на партнерство с разработчиками проприетарного или свободного отечественного ПО. Первые услуги из этого пакета стартуют уже в 2016 году, остальные — в 1-м квартале 2017 гола.
И если политика государства в части импортозамещения будет последовательной (курс не сменится через два года, будет планомерно развиваться в течение пяти-десяти лет), то мы будем все больше наращивать долю свободного ПО у клиентов из разных сегментов (маршрутизаторы, межсетевые экраны, СУБД, ОС, продукты для виртуализации серверов и мн.др.). Параллельно мы будем все время углублять и наращивать компетенций специалистов, работающих в нашем Центре компетенции по импортозамещению и Open Source.
Читать полностью http://bit.samag.ru/uart/more/63
